Ну чтож, я все-таки поддался на уговоры моего дорогого соавтора
Микури выложить тут мои тексты.
Их мало, так как основная пишущая сила нашего творческого тандема - именно она, а я так, разве что подкидываю идеи... Ну да ладно. Тексты эти самые первые, вместе с ними я и для себя начал создавать эти образы.
В тему недавней дискуссии скажу, что это не любовь, но и не вражда. Скорее непонятное состояние, замершее между этими двумя понятиями.
*автор хочет убиться, так как то, что он пишет, мало соответствует тому, что он думает т_т" *
А, и да. Москвичи, простите наивного петербуржца, если образ белокаменной вас как-то задел >___>
Автор:
МикНазвание: Москва слезам не верит
Пейринг (?):
Петербург/МоскваРейтинг: G
От автора: первый текст автора по ним. кажется, на заявку на каком-то фесте "Ориджинал. Москва слезам не верит", но так и не отправлено.
Размещение: запрещено, без предупреждения автора или даже с оным.
читать дальшеОн стоит и курит, прислонившись спиной к перилам моста. Курит и выдыхает холодный осенний воздух и пронизывающе-холодный ветер с Невы. Как всегда меланхоличен, угрюм. Как обычно в своем вечном сером пальто с шарфом на шее. Будто вышел из романов пошлых столетий, заброшенных на дальние полки нашими давними предками, потерянных, забытых.
А ветер и правда пронизывает до костей. Так и норовит залезть в рукава пальто, за ворот. И гонит уже практически коричневые листья по улицам. А еще дождь. Серое-серое небо, а из него: кап, кап. Мелкая морось, такая же привычная и обыденная, как и грустно-усталый взгляд его пронзительных серо-голубых глаз.
Он выдыхает струйку дыма и поправляет очки. И идет дождь, и капли падают ему на лицо, словно слезы текут.
А она как всегда прекрасна. Яркая, шумная, неугомонная. Такая живая, такая настоящая. Даже чуть-чуть слишком настоящая. Ведь если приглядеться, то видно, насколько фальшивы все ее улыбки, насколько лживы все ее красивые слова. От постоянных подтяжек ее лицо скоро превратится в тусклую застывшую маску. Улыбки превратятся в ядовитые гримасы.
Такая фальшивая.
Но пока она старается казаться живой, и чтобы улыбка ее выглядела искренне. С каждым годом это выходит все хуже, и с каждым годом все заметнее становится то, что она старается обмануть время.
Всегда молода и всегда прекрасна. Она хотела этого. Но ничто не вечно.
Но сейчас у нее осталась еще та самая крупица очарования, совсем чуть-чуть былого шарма. И она улыбается и смеется. И кружится, и разлетаются в стороны медные кудри, и светятся весельем золотые глаза.
И она, конечно же, не верит слезам.
Только плачет он уже давно не по ней. Слезы текут, но это лишь дождь. Такой же фальшивый, как и ее улыбка.
Автор:
МикНазвание: Аромат Осени
Пейринг :
Петербург/МоскваРейтинг: G
От автора:
баловство >_<Размещение: запрещено, без предупреждения автора или даже с оным.
читать дальшеИногда даже столице больше не хочется быть яркой. Не хочется казаться вечно веселой, радостной, беззаботной. Она смывает макияж, садится в кресло и долго-долго смотрит в окно на кипящую на улице жизнь.
Она даже грустит, как все, что она делает: самозабвенно, старательно, на показ.
И тогда к ней подходит мужчина, темноволосый с пронзительно-яркими серыми глазами, смотрящими в душу. Он становится за ней, опирается на спинку ее кресла, тихо и раскатисто смеется. Он наклоняется к ней и вдыхает запах ее волос. Они пахнут не шампунем и не дорогими духами. Они пахнут… осенью.
Он вдыхает запах осени и улыбается. С какой-то непонятной нежностью проводит рукой по ее густым медным волосам.
- А ведь ты не меняешься, - с едва различимой грустью говорил он, - ты стараешься молодиться, выглядеть все моднее и современнее, хоть и стареешь, неминуемо, год за годом, но… не меняешься. Ты остаешься все тем же капризным маленьким ребенком.
Она резко оборачивается и рыжеватые кудри нечаянно бьют его по лицу. Бьют не сильно, заставляю снова вдохнуть запах осени, от которого кружится голова и путаются мысли.
Москва хмурит тонкие брови, глядя на него с упреком. Она заглядывает в эти невозможные глаза, спрятанные за стеклами очков, и нет, не тонет в них. Иначе она не была бы столицей.
Его взгляд, обычно пристальный и пронизывающий холодом, а сейчас, кажется, непривычно мягкий, встречается с ее взглядом – сердитым и совсем чуть-чуть, еле уловимо, игривым. И он конечно улавливает. И снова смеется, но не отводит взгляда, будто они в гляделки играют.
- Ребенком, - повторяет он, - капризным и испорченным. Избалованным.
Он говорит это, будто бы забыв, кто в этой паре скорее будет казаться ребенком: он не молод, но лишь мальчишка по сравнению с ней. Не по годам умный мальчишка.
Говорит это все совершенно беззлобно. А в глазах искорки пляшут. Вот у кого точно осенью хорошее настроение, кажется москвичке. Не прерывая зрительного контакта, она стаскивает с него очки, словно снимая маску.
Слишком детский и нечестный ход. Он несколько раз моргает и близоруко щурится. Он проигрывает негласную игру, а она… она чувствует себя победительницей уже от того, что видит его такого, видит его почти настоящего. Немного удивленного, растерянного, забавного такого.
А Петербург лишь ухмыляется и забирает у нее очки. Одевает их, снова становясь загадочным и циничным. Вот так вот, маска легко возвращается на свое место, а ему пора. Здесь, в этом городе, в ее городе, он чувствует течение времени особенно остро. Ему тяжело долго здесь находиться.
И он просто уходит, не прощаясь и не оборачиваясь. Ему кажется, что почему-то так надо.
«Он слишком много общается с Лондоном» - вздыхает Москва. Сначала она пытается обижаться, но не выходит. Она понимает.
А он выходит из дома, и в ноздри ему опять ударяет аромат осени.